Иисус до, во время и после евангелий

[enkidus]

Конечно, это про книгу Эрмана «Иисус до евангелий». Я ожидал, что это будет попытка нарисовать целостный портрет исторического Иисуса. Или проследить, как сформировался тот портрет Иисуса, который присутствует в евангелиях, от исторического. Оказалось, книга про другое. С самого начала Эрман говорит, что после десятилетий исследований раннего христианства только недавно начал выяснять, что наука может сказать о том, как в реальности работает память. И он был ошеломлен тем, насколько эта информация важна и тем, как ее игнорируют исследователи Нового завета. Поэтому его книга о том, что из себя представляет память об Иисусе в евангелиях и не только. В этом смысле название вводит в заблуждение. Книга в большей мере о том, что помнили об Иисусе во время написания евангелий, чем до них. Кстати, книга Эрмана по теме не первая, см. например McIver R. K. «Memory, Jesus, and the Synoptic Gospels». Нужно особо отметить, что под памятью Эрман понимает не совсем то, что обычно понимают, и он об этом подробно пишет. Память в его понимании – это любая информация о прошлом. В этом смысле «28 панфиловцев» и Велесова книга - память о прошлом, в первом случае о ВОВ, а во втором – о древних славянах. У памяти может быть разная достоверность, но даже совсем недостоверная память не перестает быть памятью.

Эрман подробно, в одних случаях тщательно, в других фрагментарно, излагает то, что наука обнаружила о памяти. Памяти отдельных людей, социальной памяти и культурной памяти. В этом отношении его книга на русском языке, вероятно, один из очень немногих ценных источников. Эрман подробно излагает данные хороших психологических исследований конца 20 века, которые заставляют пересмотреть стандартный, даже не побоюсь этого слова «традиционный» взгляд на память. Память это не запечатление опыта, а его переработка. Поэтому память любого человека ненадежна. Даже память очевидца. И с течением времени она становится менее надежной. В случае передачи информации от одного человека другому, эти факторы искажают воспоминания еще больше. Культурная память со своей стороны избирательна и ситуативна. Люди способны производить искаженную картину прошлого, просто подчеркивая одни детали, и опуская другие. Кроме того, они вовсе могут игнорировать те части прошлого, которые не представляют для них интереса. Эрман в этой связи вспоминает Авраама Линкольна. Он положительная фигура в современной памяти. Его помнят как освободителя рабов и борца за свободу чернокожих. Последнее вряд ли вообще заслуженно. Его другая сторона оказывается забыта. О Линкольне редко помнят как о расисте и оппортунисте, который использовал чернокожих для достижения собственных целей, а не действовал в их интересах.

Что же знания о памяти говорит нам о евангелиях как памяти об историческом Иисусе? Ответ пессимистичен. Евангелия были написаны на основе десятилетиями устно передаваемых сведений. Они неизбежно должны были стать искаженными. Эрман также останавливается на попытках христианских апологетов доказать, что евангельские рассказы достоверны в силу тех или иных обстоятельств: в древности память у людей была лучше; ранние христиане особо заботились о том, чтобы сохранять память идеально точной; в культуре Ближнего Востока есть механизмы обеспечения безошибочности памяти и т. п. Эрман показывает, что эти обоснования не выдерживают проверки. И он подытоживает, что в целом они являются результатом попыток наложить на античность требования фиксированной точности для нужд современной культуры.

Широко известен тезис, что из евангелий можно больше узнать, как понимали Иисуса в той церкви, в которой конкретное евангелие было написано, чем об историческом Иисусе. Об этом в основном книга Эрмана. Он мало интересуется реконструкцией биографии исторического Иисуса. Вместо этого он реконструирует исторический профиль тех, кто написали евангелия. И не только канонические. Эрман довольно много пишет о неканонических евангелиях, прослеживая, как менялась память об Иисусе во втором веке нашей эры и позднее.

Эрман констатирует: «Устные предания меняются по мере того, как их рассказывают и пересказывают, распространяют от человека к человеку. Они меняются при каждом пересказе. Если евангелия – не рассказ очевидцев (см. главу 3), а фиксация устных преданий, которые распространялись не неделями и месяцами, а годами и десятилетиями, то налицо искажения. Эти искажения можно проследить, сопоставляя, как выглядят одни и те же речения и описания у разных евангелистов: налицо противоречия. А еще есть исторически неправдоподобные сообщения, явно созданные после смерти Иисуса, когда люди рассказывали друг другу о Спасителе».

Попытки описать исторического Иисуса продолжаются уже третье столетие. И существует мейнстримная точка зрения, согласно которой истории из жизни Иисуса искажены или выдуманы. Ему также приписана масса речений, которые он никогда не говорил. Но по крайней мере его основные чарующие поучения в форме притч или максим (логий) дошли до нас в приемлемой сохранности. Нужно только установить, какие из них аутентичны, а какие нет. Однако материал Эрмана по механизмам памяти эту идею делает невозможной. Весьма вероятно, что логии, содержащиеся в евангелиях, были вдохновлены проповедями Иисуса, но они не принадлежат ему. Память не может сохранить оригинал. За истекшее время передачи до первой письменной фиксации логии неизбежно подверглись бы искажениям. И даже письменная фиксация ничего не гарантирует, о чем свидетельствуют целенаправленные отклонения евангелистов, корректировавших евангелие от Марка и источник Q. То, что мы имеем, фактически результат коллективной переработки устной традиции. Он не может быть приписан Иисусу. Возможно, поэтому Эрман предпочитает выяснять, почему авторы евангелий написали их так, как написали, вместо того, чтобы выяснять, что евангелия сохранили об историческом Иисусе. Кроме того, сведение устной традиции в книги предполагало перевод устной традиции на другой язык и дальнейшую ее передачу на этом языке, что дополнительно представляет основу для искажений. Но этот вопрос Эрман прямо не обсуждает. Также из упущений, на мой взгляд, Эрман напрасно противопоставляет ранних христиан иудеям. Огромную роль в формирование памяти об Иисусе внесли иудео-христиане, а они не порывали с иудаизмом.

В важном отношении книга Эрмана судьбоносна для традиции поисков исторического Иисуса. С 19 века все они включали не явную посылку о том, что память надежна. Остается только отделить правду от вымысла, заблуждение от достоверного, ошибки от точного... и мы сможем реконструировать исторического Иисуса. Все это наследие (за редким исключением) не изучало, как память работает на самом деле. И теперь в свете данных психологии, этнографии, культурологии и т. д. все наследие исторического Иисуса нуждается в пересмотре. В пересмотре не в пользу определенного вывода, а в пересмотре с целью более надежной реконструкции.

К слову, Эрман упоминает о старой идее, согласно которой Иисус был иудейским бунтовщиком против Рима. И только позднее его последователи исключили его воинственность из воспоминаний об Иисусе. Эрман считает эту реконструкцию ошибочной. По его мнению уж слишком много в евангелиях пацифистского материала, чтобы Иисус мог быть еще одним Иудой галилеянином. Но не могло ли с Иисусом произойти нечто подобное тому, что случилось с Линкольном? Что если воинственная сторона Иисуса была забыта в пользу его пацифистской стороны. Такую возможность исключить нельзя. Кроме того, Эрман иронизирует над теми, кто ищет естественные объяснения исцелениям Иисуса. Он говорит, что они обычно не ищут таких объяснений для историй о том, что Иисус усмирил бурю или воскресил покойного. Согласно Эрману в естественных объяснениях нет никакой необходимости. Устная память может легко создать рассказы о чудесах. Он описывает память о других личностях или событиях, которые содержат фантастические или явно ложные элементы. Особого упоминания заслуживает фигура основателя хасидского движения в иудаизме Баал-Шем-Това. Он жил не в античности, а в 18 веке. Его биография была написана через 50 лет после его смерти на основе историй, слышанных от очевидцев и его последователей. И что же. Рабби исцелял, изгонял бесов, восходил на небеса... А что же учение? Каждый, кто попытался его пересказать, пересказал по-своему.

Тем не менее, Эрман настаивает, что память об Иисусе ценна. Она была чрезвычайна влиятельна. И влиятельна до сих пор. два миллиарда человек связывают с ней свои чаяния. И, конечно, она важна для наших попыток осмыслить прошлое, чем профессионально занимается Эрман. Память об Иисусе невозможно отбросить на том основании, что она искажена и ненадежна. Тогда придется отбросить всю память вообще, потому что любая память ненадежна. Однако с первых времен изучения исторического Иисуса остается вопрос: каким должно быть наиболее правильное отношение к евангелиям и другим новозаветным текстам? Должны ли мы считать их точным изложением реально имевших место событий? Плодом вымысла? Пропагандистскими текстами? Сборниками фольклора? Эрман прямого ответа не дает. По-видимому, с его точки зрения евангелия следует считать источниками по истории раннего христианства. Конечно, это светская точка зрения.

p. s. Эрман подробно разбирается с так называемым «свидетельством Папия». Он не считает, что Папий подразумевал одно из канонических евангелий, игнорируя вопрос: какие же источники он тогда подразумевал? Странные мысли навивает сравнение раннехристианских источников. Что если Папий называл евангелием Марка то, что мы сегодня называем Q. ;)

Comments

[selik]

Т.е. некоторые вещи проще описать через иносказательность. Например, Шредингер не засовывал кота в ящик.

[oleg_ttt]

Проще, не значит лучше. Часто проще означает - ложно.

[selik]

Если в сказках про богатырей пытаются показать добро, честь и любовь, то будет странно придираться к историчности сюжета. Здесь нет лжи, есть неадекватность читателя, который "смотрит в книгу, видит фигу".

[oleg_ttt]

Что позволено в сказках - недопустимо в отношении исторических фактов и исторических персон. Если, конечно, у вас нет задачи обмануть людей.

[selik]

Потому РПЦ и подставляется на полную своим буквальным понимаем библии, упирая на её историчность и создание богом мира за 7 дней.
И, кстати, встречаются историки, которые сказки про богатырей принимают за исторические события. Ищут где в Муроме жил Илья. Ну, т.е. вот совсем всё буквально понимают, ни грамма абстрактного мышления.

[oleg_ttt]

Потому РПЦ и подставляется на полную своим буквальным понимаем библии

Вы что-то путаете. РПЦ очень давно трактует НЗ в удобную для себя сторону и всячески сдерживают порывы паствы к самостоятельному изучению Библии, дабы начитавшись первоисточников паства не подняла на вилы своих поводырей.

[selik]

Я про то, как РПЦ в естественные науки лезет со своими представлениями.
А паству к библии не подпускают, потому что цитаты Христа не стыкуются с утверждениями РПЦ.