3.14-ц... как есть

[mumm.livejournal.com]

В таком состоянии, как у меня, какая мать поедет куда-то? Но - если рухнет храм?.. И я поехала с батюшкой хлопотать, искать средства на крышу. Сама так разболелась, просто вся загнила. А ведь Сереженьке во мне пришлось терпеть эту боль. Страдалец он был еще до рождения. Все, что у нас есть и в храме, и дома, досталось нам через пот и кровь, через болезни детей и потери, через скорби и слезы. Так мне было плохо, а на огороде все враз поспело и надо делать заготовки на зиму. А кому делать? Батюшка уехал в семинарию, большие дети до вечера в школе. И я в буквальном смысле слова ползала: подползу к плите, ставлю кастрюлю с водой, готовлю рассол… Батюшка приехал - у меня все банки заполнены, закатаны, все готово. А чем бы мне семью кормить?
Отец Александр припомнил, как в Пюхтицком монастыре они c маленьким Сережей на руках подошли к игуменье Филарете:
- Матушка игуменья благословляет Сереженьку, берет его за ручку: «Преподобным будешь!» А он таким маленьким умер… Ну, видно, если вырос бы, греха набрался, какое уж тут преподобие… Слава Богу, что так произошло. Смотришь на детишек, как греховность мира их гнетет. Они сами даже не понимают иной раз, зачем так делают. А устоять не могут. Вот и ему пришлось бы с мирскими страстями бороться, и как знать, смог бы выстоять… Страдал бы, мучился. А сейчас, милостию Божией, уже с Богом, в Раю. Наш молитвенник на Небе…
Матушка Фотиния:
- Он у нас после полуночи совсем не спал. Под утро только и смыкал глазки. Одну ночь с ним батюшка ходил, другую я… Невозможно же, чтобы один человек целыми ночами не спал. Батюшке тогда и в Спасском, и в Саракташе служил.
Сереженька легкий был! На вид не сказать что худенький, щечки пухленькие, весь какой-то сбитенький был. Это уже перед смертью он так исхудал, что весил шесть килограммов! Годовалый ребенок… В последнее время ничего не ел.
У него и до болезни уже начались причуды. Вдруг в какие-то дни не стал кушать. Он только молочком моим питался, а в среду и пятницу: «тьфу!» - и не берет грудь. Я страдала, плакала, что это с ним, не ест ребенок! И лишь потом заметила, что это только в постные дни… Очень переживала я, что он после полуночи не спит. Хотела идти с ним к невропатологу. И тут слышим на диске о блаженной Марии Ивановне ее слова о том, что как раз в 12 часов ночи небеса открываются, и служба идет, - вот он, невинный младенец, и радовался этому невидимому для нас Богослужению. Как начнет играть и ручками, и ножками, и что-то ловит, смеется - аж закатывается. Мы уж переживаем: может, это от нечистой силы? Начнем его крестить и кропить святой водой, а он только радуется.
- С ним Ангелы играли!
- Играли Ангелы… А как он любил службы в храме! Мог начало Литургии на руках продремать, но «Верую», «Отче наш», Евхаристийный канон - он как штык! Уже не спит.
Такой мальчишечка был… Любил, когда ему читали Евангелие или Псалтирь. А перестаешь молиться, сразу забезпокоится. Все: ходи с ним на руках, разговаривай, молитвы ему пой или песенки. Только стоит глаза закрыть, начинает плакать.
А в год и месяц он заболел - и врачи не могли определить, что с ним такое. Сереженьку лечили от дисбактериоза. Я говорила им: у него хрипы, слышите!
- Ничего страшного, это просто мокрота…
И ведь такие хорошие, знающие, верующие врачи. Воля Божия была нашему Сереже младенцем уйти… Когда он умер, как переживала врач - до слез… Уже после смерти установили диагноз: двусторонняя бронхиальная пневмония. Но я же сразу говорила, что у него бронхи и легкие воспалены! Только мы не стали ничего доказывать. Это же воля Божия. Господь дал нам такую чистую душу, а мы станем судиться?..
У нас Наталия, вторая дочь, как его любила! Она ему пикнуть не давала. Из рук вырывала, ревновала. А когда мы его гробик заносили в дом, она закричала и побежала из дома. Так заболела, сама чуть не умерла. Только милостью Божией выжила…
И через две недели после смерти братика написала стихотворение:

Тучки по небу плывут, в небе солнце светит.
У меня братишка был - лучше всех на свете!
Не могу я передать, как любила сильно.
Мне казалось, что я мать, мать моего сына.
Но всего лишь я сестра миленького крошки,
Самого любимого на земле Сережки.
А теперь Сережки нет, нет малышки с нами.
Я скучаю и грущу… Как же терпит мама!
Всем, конечно, тяжело. А папе разве легче?
Теперь дома не тепло даже возле печки.
Ему теперь-то хорошо, - знаю, поняла я:
Он у Боженьки сейчас, - но все равно скучаю.
До сих пор не верю я, что умер мой цыпленок.
Все кажется, что спишь ты, но нет тебя, ребенок!
Ты в гробике лежишь - кажется, что дышишь.
С тобой, мой милый, говорю - ты меня не слышишь.
Год, который ты прожил, для меня был лучшим.
А когда завял цветок, стало горше, скучно.
Лежишь теперь в земле сырой, в небе - Ангелочек,
Закончу стих такой строкой:
Увял ты, мой цветочек!

Надо было ему пострадать за весь наш род неверующий, тяжелый. Так жалко моего отца: перед смертью батюшка пришел к нему со Святыми Дарами, а он отказался от Причастия. Другой больной в его палате с радостью причастился…
То, что я стала верующей, не моя заслуга, меня Господь с детства к Себе ведет. Мама сначала смеялась, потом начала сердиться: «Домолишься, с ума сойдешь!» Еще во чреве мамином Господь сохранил меня… Сколько всего в детстве пришлось перенести - я только благодарю Господа. Много было страданий, зато и сколько милости! Вот в Иерусалим чтобы попасть, это же сколько денег надо, где бы мне их взять? Я и не мечтала о такой милости! А Господь управил, побывала на Святой Земле!..

www.cofe.ru/blagovest/article.asp?heading=29&article=13127